"Хассо Круль - голос новой Эстонии" (CafeBabel)
Я встречаюсь с Хассо Круллем (Hasso Krull), легендарным поэтом новой Эстонии в каморке маленького шоколадного кафе, спрятанного в определённо парижском по стилю переулке в старом Таллинне. В свои 43 года он может назвать себя интеллектуалом, который следил за трансформацией этой маленькой прибалтийской республики с момента обретения независимости в 1991. В качестве писателя его изучают во всем мире, его работы ставят местные артисты, такие как эклектическая Мирьям Талли (Mirjam Tally). Известный своей подвижностью Крулль смешивает поэзию с фотографией и джазовой музыкой.
'ЕС - вопрос выживания'
Возможно благодаря хаотичной атмосфере в этом баре - с его вельветовыми кушетками и морем свечей - мы вскоре начинаем рассуждать о различных аспектах жизни в стране, которая привыкает к существованию в ширящемся Европейском Союзе.
'Мы быстро меняемся и ещё быстрее разрушаем прошлое,' - говорит Крулль. 'Однако разрушение всего, что создало советское руководство наверное не было лучшей идеей. Задним числом я не думаю, что мы достаточно прочувствовали значение тех реформ, которые мы впопыхах запустили.'
Символом этих перемен является Европейский Союз, который в 2004 году приветствовал Эстонию в качестве своего члена. 'Я всегда любил идею ЕС. Необходимость жить бок о бок с Россией превратилась в вопрос выживания. Однако бюрократия Брюсселя является настоящей проблемой.' Можно подумать эстонцы никогда не жили в бюрократии в прошлом. 'В других странах эти директивы Евросоюза' – он рассказывает закатив глаза в неверии как будто он может видеть вокруг кучи этих директив – 'часто обсуждаются и приспосабливаются для местных условий. Но не в Эстонии. Здесь все просто внедряется до последней детали. Как вы можете приказать сельской семье с одной коровой во дворе, что они больше не могут использовать молоко, поскольку так кто-то решил в Брюсселе?'. Согласно опросу Евробарометра 56% эстонцев объявляют себя поддерживающими членство в ЕС. Меньше, чем в Польше и больше, чем в Италии.
Никаких концессий русскому 'фашизму'
Чем больше чашек чая мы выпиваем, тем более они разогревают нас в послеобеденном и осеннем Таллинне и тем легче мне затронуть наиболее деликатный вопрос - отношения с Россией и русскоязычным меньшинством, которого 26% населения. Неожиданно, даже не изменившись в лице, атмосфера становится тяжелее и серьёзнее.
Возможно это моя вина, однако я просто не могу удержаться от вопроса, почему русский не может стать вторым официальным языком. 'Невозможно,' отвечает Крулль. 'Это вопрос внутренней безопасности – если мы предложим русским возможность говорить только на своём языке, они никогда не выучат эстонский.' И по умолчанию они никогда не смогут полностью признать освобождение страны, которая решила никогда не возвращаться к статусу завоёванной территории и места для отдыха. 'Но не только это. Такой шаг мог бы породить обманчивую идею, что эстонцы хотят умилостивить Россию, словно мы можем передумать о независимости от страны, где развивается фашизм.'
Крулль - кроткий и робкий поэт действительно использовал слово 'фашизм.’ 'В России сейчас все проходит через руки путинской семьи, а парламент ничто иное как жалкие останки мечты о демократии.' и в этот момент, в момент когда атмосфера становится почти раскалённой, чашка чая и звон колокола гасят пламя прежде, чем оно вспыхивает. Настало время покинуть наш эфемерный приют и вернуться в пронизывающий холод, на многие дни сковавший эту новую грань Европы - что сардинцу, автору этих строк трудно перенести. 'Раньше было хуже!' утешает Крулль.
Комментариев нет:
Отправить комментарий