Ситуацию с демократией и рыночной экономикой в Эстонии отражает "Индекс Трансформации Бертельсманна" (Bertelsmann Stiftung) за 2008 год, исследование, которое периодически публикуется действующими при Мюнхенском Университете "Фондом Бертельсманна" и "Центром Исследования Прикладной Политики". Согласно публикации, исследование представляет собой сравнение 125 развивающихся и переходных стран по 6500 отдельным экономическим, политическим и управленческим показателям. Сильно сокращено.
Как гласят результаты исследования, лидером по уровню развития демократии и рыночной экономики стала Чешская Республика, за которой следует Словения. Эстония же по параметрам развития демократии и рыночной экономики занимает 3 место, что на 1 место ниже, чем в "Индексе" за 2006 год (смотри иллюстрацию).
По показателям качества управления на первую позицию вышло Чили, а Эстония заняла 2 место, поднявшись с 7 места в 2006 году. Среди стран бывшего СССР ближайшую к Эстонии позицию заняли Литва (6 место в первом рейтинге) и Латвия (10 место во втором рейтинге). Как сообщает "Индекс", в 14 наиболее продвинутых странах демократия и социально-ответственная рыночная экономика полностью развиты.
Исследование рассказывает, что начало политической и экономической трансформации в Эстонии совпало с перестройкой и гласностью Горбачева, которые были использованы местными эстонскими властями для мобилизации населения против целого ряда проблем, таких как русификация, волнообразная миграция рабочей силы из России и экономическая деградация. В целом, отмечает исследование, хотя в стране обращали внимание на вопросы экономического и демократического развития, переходный период на самом деле начался под знаменами движения с целью построения эстонского государства и нации.
Благодаря тому, что в стране была использована т.н. идеология "правовой реставрации", что означает реставрацию того, что существовало до 1940 г в противовес созданию совершенно нового государства, страна получила преимущество, поскольку необходимые государственные институты и процедуры возникли быстро и имели высокий уровень легитимности и консолидации.
В тоже самое время такой реставрационный подход исключил из участия в институтах гражданства и демократии всех иммигрантов, приехавших после 1940 года (большинство из них является русскоязычными), кроме натурализованных. Подобным же образом и политика экономической трансформации опиралась на модель либеральной рыночной экономики довоенного образца. Однако реставрационные приемы никогда не применялись, если это противоречило рыночной логике, за исключением некоторых случаев реституции собственности. В то время как большая часть тяжелой индустрии советского периода была заброшена, сильная помощь была оказана ориентированным на экспорт и услуги индустриям, в том числе биотехнологии и информационным технологиям. В результате маленькая страна вскоре достигла критической массы экономического развития, хотя оно было сконцентрировано в определенных секторах и регионах. Задним числом приходится признать, что в движении переходного периода в Эстонии воплотились два ключевых управленческих качества, а именно уникальное чувство упорства и целенаправленности, а также политическая смелость и готовность к новаторскому подходу. Национальный консенсус по поводу необходимости перехода к развитому государству в какой-то мере исключил русское меньшинство, отчасти став ответом на препядствия, которые чинили русские (как внутри страны так и на международной арене). Несмотря на то, что на поверхности шло восстановление довоенной Эстонии, принимаемые политические решения в своем большинстве оказались замечательно передовыми и дальновидными. Эстония начала бороться с многими “постмодернистскими синдромами” раньше большинства пост-коммунистических стран.
В тоже самое время отставание существует в процессе гражданского участия, региональной и этнической политике.
За период после вступления в ЕС в 2004 году Эстония вступила в новую фазу развития и трансформации, в ходе которой демократия полностью консолидировалась, однако существует ощущение отчуждения политики от общества и снижения ответственности политической элиты. Экономическая трансформация принесла колоссальный рост и улучшила уровень жизни в стране, однако для поддержания этого прогресса в будущем нужна новая экономическая модель. Для Эстонии этот период стал периодом передышки после интенсивных перемен перед вступлением в ЕС. Сегодня, в период относительного спокойствия, укрепились политические и экономические разделительные линии, в то время как пять основных политических партий укрепили хватку вокруг избирательных групп и групп интересов. Администрация все более политизируется, поскольку партии строят собственные феодальные уделы в административных структурах. Общественное осуждение таких тенденций пока не вызывает особой реакции.
Ссылки:
Bertelsmann Transformation Index. BTI 2008. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
BTI 2008. Bertelsmann Transformation Index 2008. Political Management
in International Comparison. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
BTI 2008. Estonia Country Report. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
Как гласят результаты исследования, лидером по уровню развития демократии и рыночной экономики стала Чешская Республика, за которой следует Словения. Эстония же по параметрам развития демократии и рыночной экономики занимает 3 место, что на 1 место ниже, чем в "Индексе" за 2006 год (смотри иллюстрацию).
По показателям качества управления на первую позицию вышло Чили, а Эстония заняла 2 место, поднявшись с 7 места в 2006 году. Среди стран бывшего СССР ближайшую к Эстонии позицию заняли Литва (6 место в первом рейтинге) и Латвия (10 место во втором рейтинге). Как сообщает "Индекс", в 14 наиболее продвинутых странах демократия и социально-ответственная рыночная экономика полностью развиты.
Исследование рассказывает, что начало политической и экономической трансформации в Эстонии совпало с перестройкой и гласностью Горбачева, которые были использованы местными эстонскими властями для мобилизации населения против целого ряда проблем, таких как русификация, волнообразная миграция рабочей силы из России и экономическая деградация. В целом, отмечает исследование, хотя в стране обращали внимание на вопросы экономического и демократического развития, переходный период на самом деле начался под знаменами движения с целью построения эстонского государства и нации.
Благодаря тому, что в стране была использована т.н. идеология "правовой реставрации", что означает реставрацию того, что существовало до 1940 г в противовес созданию совершенно нового государства, страна получила преимущество, поскольку необходимые государственные институты и процедуры возникли быстро и имели высокий уровень легитимности и консолидации.
В тоже самое время такой реставрационный подход исключил из участия в институтах гражданства и демократии всех иммигрантов, приехавших после 1940 года (большинство из них является русскоязычными), кроме натурализованных. Подобным же образом и политика экономической трансформации опиралась на модель либеральной рыночной экономики довоенного образца. Однако реставрационные приемы никогда не применялись, если это противоречило рыночной логике, за исключением некоторых случаев реституции собственности. В то время как большая часть тяжелой индустрии советского периода была заброшена, сильная помощь была оказана ориентированным на экспорт и услуги индустриям, в том числе биотехнологии и информационным технологиям. В результате маленькая страна вскоре достигла критической массы экономического развития, хотя оно было сконцентрировано в определенных секторах и регионах. Задним числом приходится признать, что в движении переходного периода в Эстонии воплотились два ключевых управленческих качества, а именно уникальное чувство упорства и целенаправленности, а также политическая смелость и готовность к новаторскому подходу. Национальный консенсус по поводу необходимости перехода к развитому государству в какой-то мере исключил русское меньшинство, отчасти став ответом на препядствия, которые чинили русские (как внутри страны так и на международной арене). Несмотря на то, что на поверхности шло восстановление довоенной Эстонии, принимаемые политические решения в своем большинстве оказались замечательно передовыми и дальновидными. Эстония начала бороться с многими “постмодернистскими синдромами” раньше большинства пост-коммунистических стран.
В тоже самое время отставание существует в процессе гражданского участия, региональной и этнической политике.
За период после вступления в ЕС в 2004 году Эстония вступила в новую фазу развития и трансформации, в ходе которой демократия полностью консолидировалась, однако существует ощущение отчуждения политики от общества и снижения ответственности политической элиты. Экономическая трансформация принесла колоссальный рост и улучшила уровень жизни в стране, однако для поддержания этого прогресса в будущем нужна новая экономическая модель. Для Эстонии этот период стал периодом передышки после интенсивных перемен перед вступлением в ЕС. Сегодня, в период относительного спокойствия, укрепились политические и экономические разделительные линии, в то время как пять основных политических партий укрепили хватку вокруг избирательных групп и групп интересов. Администрация все более политизируется, поскольку партии строят собственные феодальные уделы в административных структурах. Общественное осуждение таких тенденций пока не вызывает особой реакции.
Ссылки:
Bertelsmann Transformation Index. BTI 2008. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
BTI 2008. Bertelsmann Transformation Index 2008. Political Management
in International Comparison. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
BTI 2008. Estonia Country Report. Bertelsmann Stiftung. February 18, 2008.
Комментариев нет:
Отправить комментарий